Первый был очень домашним - чуть больше года назад мы с дочками готовились к новому году.
Второй был отпускным. Я внезапно решила слетать в отпуск на другой край земли - в Патагонию.
Третий день был рабочий, и мы провели его путешествуя по Курильским островам.
Сегодня опять будет мой рабочий день. 31 декабря 2015 года. В этот день я вела туристов (по случайному совпадению, очень хороших друзей) к вершине самой высокой горы в Африке - Килиманджаро.
Почему ноче-день? Потому что восхождение на Килиманджаро начинается ночью.
Ну, кто смелый? Давайте с нами, к легендарным снегам Килиманджаро, пока они еще остались.
На самом деле наш день должен был начаться даже немного раньше 31 декабря. Подъем был назначен на 11 вечера, а выход на восхождение - на 12 часов ночи.
Начиналось все как всегда...
Ночь, попытка сделать вид, что я сплю, бесконечное ворочание в спальнике с не менее бесконечным прокручиванием в голове возможных вариантов развития событий и поиска, как бы их развить в лучшую для нас сторону...
И вот как только я пригрелась, и наконец погрузилась в глубокий сон почти сразу раздался голос Маши:
- Оля, можно тебя на минуточку.
Когда будет в десять вечера при подъеме назначенном на одиннадцать, можно не сомневаться, что что-то случилось. Остается только понять всю глубину и трагизм этого чего-то.
Ну что же. Вот так неожиданно начался мой рабочий день.
Я - оптимист по жизни и натягивая теплые одежки до последнего момента верила, что Маша, накануне решившая не идти на гору, тут вдруг захотела посоветоваться со мной, не пойти ли ей туда.
Но увы... Стоило вылезти на улицу, как мои оптимистические фантазии разбились вдребезги.
- Маме плохо, у нее лицо онемело. Ее нужно срочно спускать вниз.
На стуле между палаток сидела Марина и пыталась улыбаться онемевшим лицом.
Первое, что приходит в сонную голову - это красивое и лаконичное слово - трындец.
Вот мне все в моей работе нравится. Но ровно до того момента, когда начинают случаться такие вот трындецы. Тогда сразу как-то моментально неудержимо начинает хотеться домой, на любимый диванчик и ходить в офис бумажки перебирать.
К счастью, уже с первых же минут общения стало понятно, что не все так плохо. Вернее, все совсем неплохо.
Мы в Африке, на высоте около 5000 метров, ночь. Скорые помощи здесь не ездят и спасательные вертолеты не летают. Так что любая серьезная проблема со здоровьем - это масштабные спасательные работы.
К счастью это не наш случай. Проблема конечно есть, но она не очень серьезная.
Немного суеты. Разбудить местных гидов - вдруг и правда вниз спускать придется. Попросить подготовить кислород. Разбудить повара - чтобы приготовил горячего чаю.
В общем к тому моменту, когда Марина сидела в столовой закутанная в спальники и отпивалась чаем с сахаром в нашем лагере уже никто не спал. Вот и хорошо. А то пока они в одиннадцать поднялись бы, пока собрались...
Все получилось очень оперативненько: проснулись, оделись, позавтракали. И к двенадцати уже были готовы к подвигам.
Все. Включая Марину. Она подошла ко мне и сказала, что чувствует себя гораздо лучше и хотела бы попробовать подняться на вершину.
Ну что ж. В конце концов все взрослые люди, а у нас есть все необходимое для спасения. Попросила моего африканского коллегу Френка не спускать глаз с Марины во время восхождения.
Одна лишь Маша неодобрительно смотрела на маму всем своим видом показывала: идите вы на фиг со своими подвигами...
И мы пошли. 12 ночи. Наконец по-настоящему начался последний день 2015 года.
Первые несколько часов восхождения не отличаются разнообразием. Идешь в темноте по достаточно простой тропе. Можно даже спать на ходу, пристроившись за равномерно покачивающимися впереди спинами.
Куда ни глянь, хоть вперед, хоть назад, на сколько глаз хватает - бесконечная вереница фонариков.
Начиная с католического рождества и до конца февраля - самое популярное время для восхождения на Килиманджаро. Ежедневно около сотни восходителей со всего мира пытаются подняться на вершину.
Удается это не всем, так что на самой вершине не так многолюдно. А вот на старте из штурмового лагеря - вот такая бесконечная цепочка, идущих вверх. И мы ее малюсенькая часть.
Каждый час - полтора привал. Тут нужно просыпаться и внимательно смотреть на участников. Кому поесть дать, кому попить, с кем в туалет сходить, кого за плохое поведение пожурить...
В темноте ничего не видно, поэтому вокруг час за часом ничего не меняется. Меняются лишь лица участников. Из невыспавшихся - растерянных они становятся грустно - усталыми.
При чем чем выше, тем грустнее. Все шли до вершины и грустили в едином порыве.
Каждый о своем.
С набором высоты и наступлением предрассветного дубака где-то в четыре утра легкая грусть сменила эмоциональную окраску.
Во-первых, все стали резко утепляться. Пуховки, шапки, перчатки - лето в Африке.
Во-вторых, все проснулись и стали как-то ярче выражать свои ощущения.
Таня сначала тихо ругалась, потом отчаянно материлась. Главным посылом ее тирад было:
- Самая умная из нас Маша. Надо было с ней остаться.
Ну и конечно про то, что в гробу она все это видала: и Килиманджаро, и нас с дурацкими идеями.
Женя бегал, тоже ругался:
- Таким темпом мы все на вершине будем не раньше одиннадцати?
Мы? Будем на вершине?
Да ты оптимист...
И вот где-о в шесть утра на горизонте, словно луч надежды на лучшее будущее в беспросветной тьме, показалась тонюсенькая рыжая полоска
Она несла надежду на то, что совсем скоро станет светло и даже, может быть, тепло.
Все оживились насколько смогли. То есть совсем на немного, ибо силы покинули мой дружный коллектив.
- Мы идем, нас ведут, нам не хоооочется, - бодро напевала я, вглядываясь в лица попутчиков.
Рассвет, между тем, вступал в свои права.
Навстречу нам начали спускаться люди. Учитывая, что делали они это до рассвета, было понятно, что до вершины они не дошли.
Кто-то спускался сам. Кого-то волокли под руки.
Мы же неторопливой и неуверенной поступью по-прежнему все дружно продвигались к вершине.
Обычно со всеми группами мы восход солнца встречаем уже на краю кратера. Это красиво.
Но увы. Это не наш случай. От слова вообще.
В этот раз восход застает нас где-то посередине склона.
С восходом солнца склоны ненадолго окрашиваются в красивый, не знаю как его назвать, цвет.
Где-то после семи утра навстречу нам повалили люди. Судя по их усталым, измученным но довольным лицам на вершине они побывали.
Ну а наша поле-поле тим все так же упорно ползла к краю кратера. Хотя на свету стало видно, что до этого кратера нам еще как до луны...
Со стороны мы являли собой невеселое и нединамичное зрелище.
Группа людей который час подряд медленно ползущая по тропе. Иногда присаживающаяся отдохнуть.
На самом деле жизнь нашей группы была динамична, драматична, а события развивались как в дурном блокбастере.
Таня уже не материлась. Потому что даже на это у нее не было сил.
Вова никуда не шел, стоял, упираясь в землю всеми своими монументальными ста тридцатью килограммами - фиг сдвинешь.
Сестренка сидела грустная, приплюснутая горняшкой.
Марину мы планомерно теряли. Ей уже даже волшебный белый порошок не помогал.
Петрович держался из последних сил, понимая, что кто-то из них двоих с Мариной должен оставаться в сознании.
Женя бежал навстречу горняшке, увлекая за собой Широнг.
А я... Я опять вспоминала о любимом диванчике, об офисной работе с 9 до 18...
Делала ставки, что раньше случится: край кратера или горняшка у Жени. И периодически весело кричала:
- Гей-гоп веселей! До вершины совсем немного! - переходя от одного участника наших праздничных мероприятий к другому.
И свершилось чудо. В 8.30 мы выползли на край кратера. Кто сам.
Кто с помощью крепких рук наших африканских друзей.
Наша группа похожа не на славных восходителей. А скорее на сильно помятую армию Наполеона. Не очень героическое зрелище.
Но! Не надо смотреть на выражение лиц. Давайте заглянем им в душу...
Хотя... В душе в тот момент у них творилось некое смятение.
До вершины нужно было еще где-то час пройти по кратеру. Где-то час. Нашим темпом полтора.
Марина однозначно сказала, что пойдет вниз. Вернее, она даже сказать не смогла. Озвучил Петрович, который чтобы не бросать Марину тоже решил пойти вниз.
Я было хотела начать уговаривать... Но вспомнила выражение лица Марины двенадцать часов назад, когда обнаружила ее сидящей в ночи на улице на стуле...
Бывают ситуации, когда лучше не настаивать.
Таня сказала, что они отдохнут попьют чаю и потом может быть пойдут дальше.
Может быть?!!!
Но чудотворящий чай постепенно возвращал людей к жизни. Сорок минут отдыха, и люди начинают немного оживать.
Петровичи ушли вниз.
Остальные пошли наверх.
И лишь лежащая на камушке сестренка весело помахала мне рукой и сказала, что она всё.
Что? Всё? Ну уж нет.
- Идем-идем. Тут идти чуть-чуть совсем.
Киваю проходящему мимо Эрику. Он со своей как всегда неотразимой улыбкой подхватывает сестренку под руки, и придает ей нужный вектор движения.
Увидев легендарные ледники Килиманджаро все даже как-то временно ожили. Стали фотографироваться и фотографировать. А Таня начала их есть.
Но местные гиды ее наругали. Сказали, что льдов и так мало осталось и не надо их есть.
И мы идем дальше. Ну как идем? Ползем, шаркая ногами.
Таня по-прежнему ест снег, думая что никто не видит.
Широнг падает со словами: я задыхаюсь.
У сестренки онемели обе руки по плечи, и мы их периодически пытаемся вернуть к жизни.
Женю все-таки накрыла горняшка. Чуть позже чем я думала, но увы. И он продолжает идти, но уже в каком-то своем мире.
И лишь Вова уверенной стотридцатикилограммовой поступью идет к вершине.
Когда начинаешь идти по кратеру кажется, что вершина - вот она. Всего-то пройти. А потом идешь-идешь... И понимаешь, что путь этот бесконечен. Что вершины не будет никогда. Что ее видимо украли или передвинули на десяток километров.
Мы идем полчаса, час...
Широнг опять падает, сестренка опять не чувствует рук.
Я поднимаю отстающих, подбадриваю отчаявшихся. Мы идем и вместе дышим, крутим руками, машем ногами.
Вот кстати и я появляюсь в кадре, в красном колпачке, увлеченно что-то рассказываю сестренкам.
По дороге от края кратера до вершины понять кто гид, а кто турист очень просто. Только гиды идут с рюкзаками. Все остальные кидают их перед финальным рывком. А гиду нельзя, в рюкзаке много полезных вещей.
Так мы и ползем.
Шаг за шагом, вдох за выдохом. И, ура, мы на вершине.
А кто говорит, что это легкая туристическая прогулка, пусть идет на фиг.
На часах 10.35. Так поздно я сюда еще ни разу не поднималась. Все другие группы ушли, и на вершине мы одни.
Обычно показывают фотографию счастливой группы на вершине.
Я же покажу фотографии счастливых гидов.
На Земле наступило 31 декабря. В Москве люди старательно строгали салатики и лили них майонез.
А нам до нашего праздничного стола еще ого-го сколько идти вниз.
Поэтому буквально полчаса на фотосессию и уходим.
И это только считается, что вниз идти легче чем вверх. Теоретически конечно легче.
На практике - как бы это донести до изможденных ног и измученного в целом организма?
Впрочем, конечно же легче. Тот путь, который наверх мы прошли за десять с половиной часов сейчас мы преодолеваем за три с половиной часа.
К тому времени, когда я с последними измученными путниками дохожу до палаток, основная часть моих героических восходителей уже спряталась в эти палатки и отсыпается.
И лишь вороны купаются в тазиках для умывания.
Пока я раздумывала чем бы заняться - то ли спать завалиться, то ли просто полежать - оказалось, что в лагерь пришла еще одна группа нашего Клуба. Они шли с местными гидами. Надо было поздороваться, познакомиться, поддержать добрым словом и полезным советом.
Заодно вручили им переходящую новогоднюю елочку. Благо у нас две штуки было.
Так за разговорами прошло время отведенное для сна.
Мы с друзьями моими воронами окидываем взглядом лагерь и идем будить всех на обед.
Думаете на этом наши подвиги в предновогодний день закончились?
Как бы не так.
По правилам национального парка оставаться на вторую ночь в верхнем лагере запрещено.
Там на самом деле много что запрещено. Например, идти к вершине после определенного времени (чтобы был запас на возвращение) - поэтому внизу гиды просили нас в журнале восхождений указывать не настоящее, а правильное время восхождения.
Так вот. Нам еще нужно было дойти до лагеря с романтическим новогодним названием Миллениум.
Около четырех часов вечера мы выходим.
Еще вначале спуска меня катастрофически начала накрывать усталость.
Да, гиды они ж тоже не железные.
Аварийный подъем в десять вечера, весь день - сплошные нервы и переживания, отсутствие отдыха после восхождения...
Увидев тележку, я даже хотела предложить покатать меня на ней...
Но кремнюсь и топаю сама.
К вечеру из облаков показалась верхушка Кили
Ух ты. Мы ж только что там были...
В лагере нас уже ждали поставленные палатки. Килиманджаро вообще отличается сервисом - приходишь, палатки стоят, вещи все приносят, тазики с горячей водой для умывания дают.
А у нас по расписанию - новогодний вечер.
Я пошла проверила, как там дела с праздничным ужином у поваров.
Показала несколько вариантов маскарадных костюмов.
Например, с усами, который выбрала Маша.
Ужин назначили на семь тридцать. На часах семь... И вот тут я как-то вдруг поняла, что если сейчас не заползу в палатку и не полежу полчаса, то упаду прямо там, где стою.
Следующие полчаса я была потеряна для общества. Сквозь сон, я слышала, как меня пытались найти. Но я физически не могла пошевелиться. В сознании образовалась черная дыра и засосала меня.
Петрович слал грустные смски: "Мы хотим вискаря."
Перед выходом на маршрут я экспроприировала все запасы спиртного и выдавала строго в медицинских целях. То есть не более ста грамм за один вечер.
Но сейчас на спуске, когда уже все было можно, у участничков моих произошел вот такой временный облом.
Зато за это время они украсили палатку и нарядили еще одну елочку.
В 20.00 мы встретили новый год. По пекинскому времени. И вовсе не потому, что среди нас были две китаянки. Какой был новый год ближе, такой и встретили.
Надо честно сказать. Была попытка со стороны некоторых участников нашего праздника досидеть до московского нового года, который удачно совпадал с танзанийским.
Но увы. В 23.30 я остаюсь в одиночестве.
Конечно я дождалась нового года. И глядя на небо усыпанное звездами, загадала какие только можно желания. А в 00.05 заползла в палатку. Чтобы с утра встав пораньше, встретить первый в этом году рассвет.
Community Info